Работа № 16

"Как отмечают годовщину свадьбы гномы."

Раньше, до того, как гномы вошли в состав Империи, пятилетие свадьбы было самым важным событием в любой гномьей семье. В этот день окончательно решалось, останутся ли мужчина и женщина вместе навеки или разойдутся в поисках новых спутников жизни.

По традиции, в дом супругов приглашалось не менее сотни гостей, чтобы засвидетельствовать то, что произойдет - гораздо больше, чем на первую свадьбу. В этот день следовало преподнести супругу пять подарков - для тела, для дома, для друга, для души и для сердца. У Рольтхен не было столько денег. Приданое, доставшееся ей от семьи, было растрачено на кровопролитную войну с Империей, а позже - на защиту от многочисленных диких племен, на чьих землях они вынуждены были ютиться, пока король Толгар не заключил мир с Империей. Того же, что она сумела заработать, не хватало на подарки, соответствующие пятилетию. Новые времена - новые традиции...

Если бы у нее сохранилось все ее приданое, тогда для тела Рольтхен преподнесла бы супругу зачарованную старейшинами мифриловую кольчугу с драконьими нитями, покрытую защитными рунами. Но секрет изготовления нитей из жил дракона был утерян... Для дома она бы заказала новый стул, разукрашенный каменьями и самоцветами. Она представляла это роскошное кресло во всех подробностях, в каждой мелкой детали. Простое и мощное, с несколькими крупными кроваво-красными рубинами и алмазами. Ее муж был достоин такого трона. Он остался жив после всех этих войн, он пролил немало крови. Для его друга она бы отыскала магический плащ из драконьих нитей. Он даровал своему владельцу способность на несколько мгновений стать невидимым и телепортироваться на несколько шагов. Сколько гномов в боях спаслись благодаря этим нескольким мгновениям и сумели нанести роковой удар!

Рольтхен усмехнулась, ощущая гордость за свой умелый, но такой глупый народ. Уверенные в нерушимой магии рун, гномы решили покорить Империю. Ах, как дорого это им обошлось. Им всем и ей в частности.

Самым редким подарком для сердца был отказ от своего имени. Вручая мужу свое имя, женщина признавала, что для нее нет ничего важнее их семьи. Женщины, утверждавшие, что их и так мало, не баловали супругов таким вот самоотречением. Кроме того, можно было подарить защитный амулет, горного медведя, рожденного в полнолуние (считалось, что такие медведи более выносливы и сильны). Да что угодно. Но для Рольтхен ИМЯ оставалось единственным вариантом.

С тех пор, как гномы присоединились к Империи, Рольтхен и ее супруг почти не встречались. Если не он, так она уходили на защиту собственности и чести государства.

Когда супруг под знаменами Толгара уходил на первую войну, Рольтхен была беременна. Это была большая радость, дети у гномов рождались редко. Потом войска были разбиты. Толгар со своими верными уцелевшими воеводами бежали. А на подходах к Портовому городу была такая резня... Воевали все, кто был способен держать оружие в руках. И она тоже. Беременность была еще не видна. И закончилась плохо. Ранение унесло жизнь неродившемуся ребенку. Рольтхен очнулась тогда на корабле, уплывавшем в неизвестность, под суровым взглядом мужа, словно он винил ее во всем. Гумронден с тех пор почти не общался и не разговаривал с ней. Пятилетие должно было положить конец этой неопределенности.

Если Гумронден намеревался отказаться от их брака, значит, он вернет ей щит, что она подарила ему на свадьбу, и подстрижет бороду, что будет знаменовать начало новой жизни для него. Она не могла представить его без бороды. Высокомерные, изнеженные эльфийки, бывало, спрашивали ее, как же она целуется с бородатым. О, ужас-то! Фи. Рольтхен лишь улыбалась и ничего не отвечала.

А для души она сумела приготовить нечто особенное. После первой войны с Империей семейная реликвия Гумрондена - Молот Громовержца - пришел в полную негодность. Он бросил его в дальний угол их новой хижины и, кажется, больше не вспоминал о нем. Рольтхен бережно хранила его все эти годы, и вот к Пятилетию сумела заработать достаточно, чтобы починить и даже улучшить верное оружие мужа. Кузнец за починку содрал с нее... много. Весь ее заработок за пару лет. Но починил качественно, следует признать. Не хуже, чем гном.

Их пятилетие было событием грандиозным еще и потому, что слишком мало семейных пар уцелело во время войны, чтобы отпраздновать какую бы то ни было годовщину. Сам Толгар обещал приехать. А раз Толгар, значит, и еще несколько сотен человек со всей Империи. Ради такого дела наместник района предоставил для празднества огромный зал и двор своего богатого дома. Рольтхен позаботилась о вкусной еде и пенистом эле, о слугах и музыкантах, о комнатах, конюшнях и медвежатнях. Если это ее последний день в качестве жены Гумрондена, то он запомнится всем надолго.

В семьях гномов не принято было украшать себя разноцветными тканями и побрякушками, считалось, что блеск и мишура не должны затмевать взоры супругов. Так же, как и у варваров, насколько она знала. Признавались простота и блеск огромных камней. Но на это у Рольтхен не было денег. И стоя в огромном зале на помосте, ожидая мужа и гостей в скромной одежде и дорожном плаще, она ощущала себя замарашкой из побежденного мира, хотя плащ был новым, оружие начищено до блеска и рубиновый амулет-застежка на плаще тускло поблескивал.

Двери распахнулись, и шумная толпа влилась в зал. Еще больше народу осталось снаружи. Рольтхен не моргнула и не кивнула, хладнокровно стояла на помосте перед главным столом, поджидая мужа. Потолки зала были слишком велики, и в толпе было слишком много высоких эльфов, и гномы проигрывали на их фоне. Но лишь внешне. По шумности и веселью гномы явно были первыми. Но это легко было объяснить: остальные просто не знали, как следует себя вести то ли на гномьей свадьбе, то ли на гномьем разводе.

Гумронден остановился перед ней, мощный, самоуверенный и такой бородатый... Рольтхен искренне считала его самым красивым мужем на свете, но сейчас хотела бы разглядеть выражение его лица.

- Друзья мои! - разнесся под сводами зала зычный голос Толгара, и толпа затихла, повинуясь мощной воле гномьего короля. - Садитесь за столы, наливайте себе эль и будьте свидетелями того, что сейчас здесь произойдет. Жрец!

На несколько минут поднялась суета, пока гости занимали места согласно своим предпочтениям. В это время на помост поднялся Старейшина в алой, расшитой золотом тунике и белом плаще. Гумронден поднялся вслед за ним, Толгар на время церемонии, скрестив руки на мощной груди, остался внизу.

Гумронден и Ролтхен безмолвно стояли лицом друг к другу, разделенные жрецом, и ждали, пока уляжется шум.

Как только воцарилась тишина, Старейшина обратился к супругам:

- Обменяйтесь подарками. Для тела.

Рольтхен вручила мужу рубаху, самолично расшитую ей. От него получила перчатки из драконьей кожи.

- Дракона убил сам, - похвастал он, пока в зале снова царил шум и его никто не слышал. Первый раз за долгое время время обратился он к ней. И подмигнул.

- Для дома, - снова заговорил Старейшина.

Рольтхен подарила мужу огромный кубок для эля - с вырезанной головой медведя, с рубинами вместо глаз. В ответ получила от него прялку. Она возмущенно посмотрела на мужа и презрительно фыркнула. "Хех," - усмехнулся в ответ на ее возмущение муж.

- Для друга.

Муж преподнес верной служанке жены небольшой медальон. Женщина раскрыла его и ахнула. Потом со слезами на глазах обняла Гумрондена. Рольтхен догадывалась, что там должно быть что-то, принадлежавшее покойному сыну женщины. Она дождалась, когда шум немного поутихнет, сошла с помоста, отстегнула брошь и протянула ее Толгару. Тот удивился, потом сжал брошь в кулаке и потряс над головой, провоцируя очередную волну топанья, хлопанья и улюлюканья.

- Для души.

Рольтхен сделала знак слуге, и тот вынес на помост Молот Громовержца. Но вручила его мужу Рольтхен сама. И явственно увидела сквозь густую бороду довольную усмешку и удивление в глазах. В ответ муж преподнес ей маленькую коробочку. Рольтхен открыла ее и сердце ее екнуло, когда она увидела детские башмаки. Она достала их и показала залу. Улюлюканье и свист стали еще громче, в них появились насмешки и несколько грубоватые напутствия.

- Для сердца.

- Вручаю тебе свое имя, - твердо произнесла Рольтхен в полной тишине. Сердце, закаленное в сотнях битв и сражений, бешено билось, пока она ожидала ответа. По залу пронеслась волна вздохов и возгласов. Гномы выражали уважение за ее подарок, эльфы, кажется, недоумевали, как можно отдать свое имя, а варвары, напротив, недоумевали, что это вообще за подарок такой. Толгар возмущенно шикнул, и все замолчали.

- Я принимаю твое имя, моя жена Рольтхен, - этой фразой муж нарекал ее заново. Таково теперь было ее полное имя: "моя жена Рольтхен". - И вручаю тебе свое.

Гномы дружно ахнули. Старейшина упустил свой жезл и тот в полной тишине упал на помост и покатился по нему. И никому не было до него дела. Бывало, да, что женщины отдавали свое имя. Но мужчина... Рольтхен с трудом сглотнула комок в горле. Голос не должен был ее подвести в такой момент.

- Я принимаю твое имя, мой муж Гумронден, - четко и ясно произнесла она.

Гномы подняли такой шум, что за ним не было слышно ни единого слова. Остальные, осознав, что произошло нечто невиданное, поддержали гномов. Слуга подал жезл Старейшине, и тот продолжил, дождавшись тихой минуты:

- Желаешь ли ты срезать свою бороду, Гумронден?

- Нет.

- Желаешь ли ты забрать свой щит, Рольтхен?

- Нет.

- Да будет так. Боги слышали вас.

Гномы за столами затопали ногами, застучали кружками по столам и заулюлюкали. Гумронден взял ее за обе руки и пожал, усмехнувшись в бороду. Старейшина начертил над их руками священную руну, и Гумронден повел свою вновь нареченную жену к столу на помосте. К ним присоединились Старейшина и Толгар.

Музыканты заиграли еле слышно, создавая фон для приятных разговоров. Рольтхен и ее муж принялись за еду и эль. Гумронден, глянув на жену, вспомнил, что свое единственное украшение она отдала Толгару. Отстегнул богатую брошь от своего плаща, прикрепил на плащ жене и дважды ободряюще похлопал ее по плечу. Рольтхен в ответ налила эля ему в кружку. Вообще-то прислуживать мужу за столом не было в обычаях гномов, но наливать эль осталось в свадебных традициях. После чего Рольтхен тоже похлопала мужа по плечу.

Тем временем гости нагружались все больше, и когда один из гномов ни с того ни с сего жахнул с размаху кружкой по столу, Рольтхен поняла, что время пришло, и кивнула музыкантам. Они заиграли Танец боевого духа, традиционно исполняемый на свадьбах и перед боями. Считалось, что фигуры этого танца повторяют очертания утерянной Руны боевого духа, но сколько жрецы ни пытались ее воспроизвести, ничего не выходило. Все гномы, восторженно ухнув, повскакивали со своих мест, выстроились друг напротив друга в два ряда и под звуки барабанов показали то, чего остальные жители Империи еще никогда не видели. Варвары, проникшись этим действом, стучали кулаками по столу и ухали вместе с гномами, следуя примеру Гумрондена, который должен был пока оставаться за столом вместе с женой. Стены замка сотрясались от мощного одновременного топота десятков гномов. Сердце билось в такт и просилось в бой или в танец, но Рольтхен и ее муж ждали своего часа. Наконец, гномы издали последний рев и беспорядочно затопали, заглушая всякую музыку, после чего вернулись на свои места, тут же опрокинув в себя по полной кружке крепкого эля. Теперь была очередь танцевать Гумрондену и Рольтхен. Их танец больше был похож на борьбу, в которой не было победителя и побежденного. Их каждый выпад сопровождался ревом толпы, каждое схождение улюлюканьем, каждое расхождение уханьем. Рольтхен поняла во время этого танца, что вновь обрела утраченный когда-то боевой дух.

Когда она и муж вернулись к своему столу, на середину зала неожиданно выбежали четыре фурии. Музыканты по просьбе одной из них ускорили темп, и девушки показали такое, чего Рольтхен - да и остальные - и представить себе не могли. Ножи летали между ними, пропадали, появлялись, мелькали хищными отблесками - и девушки в это время еще и бегали, менялись местами, перескакивали друг через друга! Краем уха Рольтхен услышала, как кто-то спросил Лорда Эльфа, не станцуют ли и они. На что Эльф, небрежно легким движением подняв тяжеленный кубок (чуть ли не двумя пальцами), ответил, что они танцуют только в бою. Правда, потом все-таки не выдержал и хвастливо за секунду расстрелял все свои стрелы, сделав из них над головами мужа и жены сердечко. Все поддались общему хвастливому настроению и показали, что умели.

Уставшие и довольные, гости сидели за столами, совершенно уже перемешавшись и выбалтывая секреты соседям по бутылке, как вдруг раздался требовательный крик:

- Проверка!

Рольтхен нашла взглядом вставшего из-за стола, захмелевшего гнома. Он еще раз гаркнул:

- Проверка!

Его крик подхватили другие гномы, понимавшие, о чем речь, и прочие люди и нелюди, которые не понимали.

- Проверка! Проверка! Проверка!

Рольтхен встретилась глазами с встревоженным взглядом мужа. Еще бы им было не тревожиться: Молот Громовержца был подарен в этот вечер, и именно он должен был стать оружием проверки. Она надеялась, что проверки не будет. Когда оба супруга были согласны остаться друг с другом, гости не требовали проверки обычно. Но в случае разногласий - если один хотел закончить брак, а другой нет, - проверка решала все.

Жрец потребовал у супругов принести табличку с рунами, начертанными в день их свадьбы пять лет назад. Рольтхен кивнула и послала слугу в свой дом. Пока ждали слугу, общее веселье продолжалось. Вскоре он вернулся.

Жрец и Гумронден с Молотом стояли на помосте, дожидаясь, когда воцарится тишина. Муж задумчиво взвесил в руках Молот. Жрец, подняв табличку над головой, показал ее гостям:

- На этой табличке начертаны имена Гумрондена и Рольтхен в день их свадьбы. Если Гумронден разобьет ее, значит Боги не хотят этого брака.

Старейшина положил хрупкую табличку на камень, который несколько слуг с трудом приволокли в зал. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихими советами гномов прикрыть глаза.

Гумронден сделал несколько вдохов, размахнулся и со всей силы, вскрикнув, ударил по табличке. Камень, на котором она лежала, рассыпался на мелкие куски. Они разлетелись по всему залу. Один камень выбил окно, другой угодил в кольчугу Толгара, на столах упало несколько кружек. Среди гостей кто-то вскрикнул, кто-то ухнул. "Мне бы такой молот," - завистливо сказал варвар, потирая плечо.

Жрец наклонился, поднял целехонькую табличку из обломков камня и показал гостям. По залу прокатился такой рев, что заложило уши. Даже невозмутимый Лорд Эльф поморщился. Гномы синхронно застучали по столу кружками и заухали. Их примеру последовали остальные гости. Это был знак для мужа и жены удалиться. Гумронден подал своей жене руку и они вышли из зала, направляясь в свой маленький дом.

- В следующий раз, если будет война, ты отправишься в безопасное место, жена, - сурово сказал он.

- Только если буду беременна, муж.

Он глянул на нее и с намеком усмехнулся.