Глава 4. У подножия холма

Достойного хозяина «Лисьего Хвоста» растрогал визит капитана рейнджеров и его людей. Весь вечер трактирщик вспоминал подвиги своей далёкой юности, совершённые в рядах Союза, а утром пробудился чуть свет, чтобы помочь наёмникам собраться и запастись всем необходимым для продолжения пути. Его жена, двое детей, повар и прочая челядь позаботились о запасе провианта, питьевой воды и корма для верховых животных, погрузив припасы в фургоны с удобрениями, в которых ещё оставалось достаточно места, а конюший напоил и вымыл першеронов и волов, мирно переночевавших в гостиничных стойлах.

- Благодарю вас за всё, любезный друг, - от всего сердца поблагодарил славного трактирщика капитан Мунглоу, когда все члены отряда позавтракали и приготовились к отбытию. – вы сделали для нас гораздо больше, чем должны были, и я очень вам за это признателен.

Подойдя немного поближе к хозяину, Керинель шёпотом спросил:

- И последнее. Скажите, если это возможно – не освобождал ли кто-то из прочих постояльцев вашего постоялого двора комнаты прошлым вечером или сегодняшним утром?
- Насколько мне известно, нет, господин капитан, - без обиняков ответил хозяин.
- Хорошо. Ещё раз спасибо, - поблагодарил его Керинель, вставая со стула и направляясь к двери. Остальные наёмники последовали за ним, провожаемые искренними пожеланиями удачи и счастливого пути из уст доброго трактирщика.

Маах и трое его подручных запрягли волов и лошадей, и маленький отряд продолжил своё путешествие, выехав за ворота Вилдабара и направившись по северо-восточной дороге, которая вела в район Медвежьей Горы.

Первые полчаса пути Анвал Гюлен, на этот раз уступивший место на козлах Райло Фуллертону, несколько раз тревожно оглядывался назад, высовывая свою лысую голову на длинной жилистой шее из окна фургона. Но, кроме нескольких крестьян на обочине да пастуха с небольшой отарой овец, возвращавшегося в деревню, никого на дороге не было, и купец, вздохнув с облегчением, завязал беседу с сидевшими рядом с ним на скамье Брокком и Лузогом, чтобы убить время.

Проехав с час или полтора, отряд добрался до перекрёстка, где дорога расходилась. Здесь Керинель, собственноручно правивший четвёркой першеронов, вёзших пассажирский фургон, к полной неожиданности сидевшего рядом Фуллертона свернул с главной дороги, ведшей прямиком к центральному тоннелю через Медвежью Гору, на юго-восточную, более протяженную и извилистую, оканчивавшуюся у южного тоннеля. Обе грузовых повозки последовали за головной.

- Капитан, почему мы свернули? – удивлённо спросил Райло. – Несколько лет назад мне приходилось проезжать здесь с моим предыдущим командиром, и, насколько я помню, эта дорога удлинит наш путь на добрые три или четыре часа. К тому же, она пролегает между несколькими лесистыми холмами, постоянно идя в гору, что может создать дополнительные трудности для волов.
- У нас не было выбора, - пояснил Керинель, - наш хозяин успел предупредить меня рано утром о том, что слышал от заезжего бригадира цеха строителей , что в центральном тоннеле два или три дня назад велись какие-то ремонтные работы из-за последствий недавнего оползня, повредившего свод. Мы могли бы застрять около въезда на сутки или даже дольше, поэтому и пришлось выбрать эту менее комфортную и скоростную дорогу, чтобы не рисковать.

В объяснениях капитана не было ничего необычного, поэтому Райло не стал задавать дальнейших вопросов, и караван покатил дальше. С погодой путешественникам на этот раз повезло больше – дёнь выдался тёплым, но ветреным. Вчерашняя удушающая жара отступила; внутри фургона было вполне терпимо, да и животных понадобилось напоить лишь после четырёх непрерывных часов пути.
Капитан Мунглоу очень хотел успеть добраться до небольшой базы инженерных войск Империи, обслуживающей полигон, где испытывались и обстреливались боевые машины имперских легионов. Там он рассчитывал остановиться на ночлег, так как до южного тоннеля надо было добираться как минимум полтора дня, а расстояние от Вилдабара до базы преодолеть без остановок, часов за девять или десять.

Его планам, однако, не суждено было сбыться, ибо на седьмом часу перехода дорога завела отряд в гористую местность, где усталые от беспрерывной езды вьючные животные начали замедлять ход и брыкаться. Кавалькада с трудом миновала один холм и добралась до подножия второго, высотой в добрые полторы мили, на склонах которого произрастал густой хвойный лес, и здесь першероны, едва преодолев очередной крутой поворот, остановились как вкопанные.

- Что ж, придётся делать привал прямо здесь, возле этой симпатичной горки, - философски изрёк Райло, спрыгивая на поросшую сухой травой тропу.

- Ладно, - кивнул капитан, подавляя своё недовольство. – Остановимся тут на пару часов, поедим и дадим животным передохнуть и набраться сил, а в четыре часа пополудни продолжим путь. Иначе не доберемся до полигона до ночи, и придётся ночевать под открытым небом.

В отличие от своего командира, остальные члены отряда, которым смертельно надоела тряска в фургоне, были рады долгожданному привалу. Брокк и Халор принялись сразу собирать сухие стебли травы и опавшие ветки деревьев, окаймлявших тропу, чтобы разжечь костёр и разогреть вкусную говяжью похлёбку с луком, большой котёл с которой добрый трактирщик собственной персоной занёс в задний фургон перед отбытием отряда. Видя это, Анвал и его слуги достали из деревянного ящика с посудой тарелки, ложки и прочую кухонную утварь. Все успели проголодаться, и даже капитан с его выдержкой и недюжинным самообладанием не без вожделения поглядывал на приготовления к трапезе, сглатывая слюни.

- Суп у нас есть, командир. А как насчёт свежего мяса? – спросил Сет Редвуд, подмигивая товарищам. – Сдаётся мне, я только что видел, как меж во-он теми деревьями на вершине холма промелькнул наш обед.

- Что, из арбалета пострелять захотелось? – рассмеялся Брокк, склонившийся над грудой веток и пытаясь высечь искры огнивом.
- Я просто не большой любитель супа, - парировал Сет. – А вот шашлык из оленины или тетерева, запечённого на углях, я отведал бы с радостью.

- Да разве я против? Даёшь тетерева! - воскликнул Брокк

- Давай, Редвуд, подстрели нам кого-нибудь! – улыбнулась Бирина. – Только не причиняй зверюшкам излишней боли, будь добр.

- Капитан, разрешите? Я туда и обратно. Полчаса максимум – и свежая дичь отряду обеспечена, - взмолился Редвуд.

Керинель вздохнул.

- Отправляйся.  Только не заблудись в этом лесу, Редвуд. И возьми с собой еще кого-то, а то, не ровен час, тебя сожрут дикие звери.

- Да в нём одни кожа да кости, капитан, - сказал Фуллертон. – Скажите мне, ну какой зверь позарится на Сета? Его самострел и то вкуснее будет, слово даю!

- Так кто же пойдет со мной в гору прикрывать мою тощую задницу? – переспросил Редвуд.

- Я пойду, - отозвался юный Тагал, хватая своё метательное копьё. – Признаться, я давно уже не охотился. Заодно помогу Сету принести добычу.

Охотники удалились, направившись к холму, а остальные члены отряда сгрудились у костра, который Брокк, наконец, сумел разжечь после десятка тщетных попыток.
Восхождение на холм и подъем до опушки произраставшего на его склоне леса взяло у Сета с Тагалом добрых двадцать минут. На пути им попалось сразу несколько потенциальных целей – вначале пугливая лань, успевшая скрыться в кустарнике прежде, чем Редвуд вскинул самострел; затем горный баран, пощипывавший молодые побеги, выбивавшиеся из-под камней, в которого Тагал не попал своим копьём, вонзившимся в ствол дерева… Углубившись в лес, еще через четверть часа они сумели, наконец, подстрелить кабанёнка, отбившегося от стада, и, довольные и усталые, сели передохнуть на уступе, с которого была хорошо видна стоянка отряда, хотя из-за внушительной высоты, на которой находились охотники, их товарищи, отдыхавшие у костра, казались им размером с букашку.
- Ого, вот это мы залезли, - удивился молодой варвар, признав в одной из крошечных фигурок Бирину по её рыжим косам. – Боюсь, капитан задаст нам трёпку за то, что мы так задержались! Ты говорил – полчаса, а нам ещё назад идти и тащить на себе мёртвую свинью.
- Спуск всегда значительно короче подъёма, мастер Тагал, - усмехнулся бывший арбалетчик. – Вниз ноги тебя сами несут. Сейчас дух переведём да двинемся назад.
Надеюсь, твоя драгоценная умеет жарить мясо. Да, кстати, - в храме что-то выгорело?

- Я тебе потом расскажу, - отмахнулся Тагал. – Ой, Сет, гляди-ка… Походу, к нам скачут гости.
Редвуд посмотрел туда, куда показывал варвар, и увидел две дюжины всадников, стремительно движущихся по дороге с той же стороны, откуда они приехали.

Порывшись в карманах своей куртки из кожи ящера, Сет извлёк оттуда маленькую подзорную трубу, купленную у какого-то моряка в одной из столичных оружейных лавок, и поднёс его к глазам. Окуляр треснул, увеличительное стекло было мутным, но кое-что разглядеть через прибор было всё-таки можно.

- Ну, что там? Кто такие?  - торопливо спросил варвар встревоженным голосом.
- Остановились…  Спешиваются, - сказал Редвуд, следя за всадниками. – Двое или трое остались с лошадьми, а остальные, похоже, идут к нашему кострищу.

- Они вооружены?? – воскликнул варвар.

- Ну, я вижу на некоторых доспехи, мечи и топоры за поясами, но не в руках, - ответил Сет, продолжая наблюдение. – А ещё на них на всех плащи лилового цвета.
- Это я и без тебя вижу, - согласился Тагал, отличавшийся отменным зрением. – На них еще какие-то буквы выгравированы, что ли?

- «З» и «Б», если не ошибаюсь, - подтвердил Редвуд. – Так… один, весь в мифриловых доспехах с ног до головы, подходит к Керинелю… О! У него на шее амулет Союза! Вот только ранг разглядеть не могу – далеко…

Я так и понял, - обрадовался Тагал, видя, как капитан Мунглоу подходит к коллеге-рейнджеру и обменивается с ним крепким рукопожатием.

Но радость Тагала сменилась отчаянным криком, ибо второй рукой неизвестный рейнджер внезапно выхватил из висевших на боку ножен кривой кинжал и стремительно вонзил его в шею Киринеля, который, несмотря на свою эльфийскую быстроту реакции, не успел отреагировать на этот неожиданный подлый приём.

Капитан Мунглоу упал на одно колено, зажимая страшную рану ладонью и пытаясь схватить нападавшего второй рукой за полы плаща, но второй удар в спину, нанесённый сверху вниз, свалил его на землю. Бирина истошно закричала, и в этот момент люди лже-рейнджера, распахнув плащи, вскинули к груди спрятанные под ними однозарядные арбалеты чуть больше Сетовской игрушки, и осыпали оцепеневших наёмников градом болтов. Брокк, Халор и двое слуг Анвала упали; Лузог отделавшийся царапиной над бровью, и невредимые Анвал Гюлен и Бирина бросились к двери головного фургона, преследуемые тремя или четырьмя нападавшими, уже выхватывавшими из ножен мечи… Ещё немного – и острые клинки вонзились бы в спину гномки, торопливо отпиравшей дверь, но раненный в ногу Райло Фуллертон неожиданно преградил им путь. Выхватив из-за пояса нож, старый сержант ухитрился парировать три или четыре атаки разъярённых противников, но силы были неравны – через двадцать секунд бедняга распластался у двери, изрубленный мечами, заливая стену фургона своей кровью. Но этих мгновений, купленных его самопожертвованием, как раз хватило, чтобы Бирина и трое оставшихся в живых членов отряда сумели запереться внутри, закрыв окна и приготовившись дорого продать свои жизни.


- Смотри, они уходят! – удивленно воскликнул Сет, бежавший рядом с Тагалом вниз по склону холма у самого края над обрывом. Оба неслись что есть мочи,  рискуя оступиться и разбить головы о камни.

- Направляются назад к своим лошадям. Видимо, сообразили, что дверь фургона им так просто не открыть, - ответил варвар, тяжело дыша. – Еще несколько минут, и мы будем у подножия.
- Один остался, - констатировал Сет, еле поспевая за Тагалом. – Сторожить, чтобы не сбежали, наверное. Я возьму его на себя и всажу ему болт  в глаз, а ты откроешь дверь и поможешь им выбраться.

- Так и сделаем, - согласился юный варвар.

Через пару минут двое наёмников были уже внизу. До стоянки оставалось буквально полмили, как вдруг Тагал, бежавший впереди, с ужасом увидел, что воин, оставшийся сторожить их укрывшихся в фургоне товарищей, меняется буквально на глазах… Доспехи, оружие, плащ – всё это исчезло, словно мираж, поглощаемое аморфной серой массой, висящей в воздухе в трёх локтях от земли. Странное и страшное существо отдалённо походило на  призраков, которых часто использовали в качестве резервов имперские некроманты, но, в отличие от последних, его тело,  напоминавший чрезмерно загустевшее желе, не было прозрачным. У твари не было ни рук, ни ног – на парящем в воздухе сгустке неизвестной материи выделялись лишь чёрные отверстия, в которых угадывались глаза и рот.
Поражённые увиденным Тагал и Сет, застывшие, как вкопанные, увидели Халора, поднявшегося на ноги с перекошенным от ужаса лицом  и бросившегося на жуткую тварь с топором в руке. И тут же отброшенного прочь – со скоростью снаряда, выпущенного из катапульты. От удара головой о борт  заднего фургона голова орка лопнула, как перезрелая дыня.
У арбалетчика и юного варвара похолодело в жилах.
И тут жуткое существо издало несколько глубоких звуков, в которых угадывался язык, подобный которому ни один житель Империи не слышал много веков… Оно не просто говорило,  - оно пело. Пело сагу разрушения и смерти.

Когда оно умолкло, ярчайшая тёмно-синяя сфера, -  колоссальный сгусток энергии, возникший буквально ниоткуда, - накрыла всё пространство вокруг потухшего костра, через доли секунды разорвавшись со страшной силой.

Головной фургон треснул; те из несчастных животных, которые пережили арбалетный обстрел, были буквально разорваны на части; близлежащие деревья повалились на траву, выкорчеванные ужасающей разрушительной мощью заклинания. Тагал, шатаясь, словно пьяный, и совершенно оглохший, увидел Редвуда, падающего в куст сирени. Из ноздрей и ушей арбалетчика, не подававшего признаков жизни, шли струйки крови, а его антимагический амулет почернел, треснув посередине.

Молодой варвар склонился над товарищем, ощущая стремительно усиливавшийся металлический вкус во рту. Внезапная догадка осенила его – он поднес ладонь к ноздрям и тотчас отдёрнул её – та оказалась вся в крови. Багровый туман застилал глаза; юный варвар почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и лишился сознания, выронив копьё и растянувшись на почерневшей траве рядом с арбалетчиком.